Его детство кончилось в блокадном Ленинграде

       Удивительного гостя встречали курсанты МТК 25 января в актовом зале колледжа. Ленинградца, на детскую долю которого выпало горе войны и блокады, эвакуации под лютым вражеским огнем, борьба за жизнь в костромском санпропускнике, взросление с мечтой о море и невероятно яркая, насыщенная немыслимыми событиями и походами судьба известного на всю страну инженера-кораблестроителя, кандидата технических наук, основателя уникального направления в судомоделировании - Владимира Михайловича Алексеева курсанты слушали затаив дыхание.

         В зале слышался тихий, но твердый голос: «Наша страна подверглась вероломному нападению, вдребезги разбилась мирная, счастливая жизнь советских людей. Пробил час невиданных испытаний, это поняли даже дети, как-то сразу повзрослев, а 8 сентября началась блокада... Всё в памяти живо настолько, что я, кажется, до сих пор живу в том блокадном ЛЕНИНГРАДЕ. Из осаждённого города меня вывезли с детским домом 2 апреля 1942 года, по льду Ладоги. Тогда я впервые увидел буера, защищавшие Ленинград на Ладоге и на Финском заливе, по сей день собираю информацию об этой всё ещё малоизвестной странице обороны города на Неве. У меня есть подробная модель буера, готовые материалы, мечтаю об издании книги на эту тему, а ещё о воссоздании точной копии по достоверным чертежам...»

       Тут ребята закидали рассказчика вопросами. Владимир Михайлович с радостью откликнулся и провел настоящий мастер-класс по изготовлению моделей мотолодки, катеров, яхт, яхты-тримарана, яхт-катамаранов. Обсуждение пошло дальше: лоция, навигация, метеорология, правила плавания, предупреждение столкновения судов, ремонт, радиосвязь, устройство крейсерских парусных многокорпусников.

        Как выяснилось, Владимир Михайлович уже много лет переводит книги по парусному спорту, организовал переиздание нескольких книг для моряков, судостроителей, яхтсменов. И сам спроектировал несколько катеров, мотолодок, швертботов, катамаранов, которые пошли в серию.

         А ведь всё начинается с юношеской мечты! И в завершение Владимир Михайлович напомнил, что из пионерских кружков авиамоделистов и планеристов выросли наши выдающиеся авиаконструкторы Туполев, Антонов, Петляков и многие другие. А путь от увлечённого мечтой о море яхтсмена до звания Главного конструктора СПК и экранопланов прошёл научивший корабли летать Ростислав Евгеньевич Алексеев.  

Буера-призраки на защите Ленинграда

       Зима 1941/42 гг. была ранней и суровой. Залив замёрз. Этим могли воспользоваться гитлеровцы, чтобы нанести удар по Ленинграду с запада. Их отделяли от города какие-нибудь 16-18 км. Чтобы узнавать о любом выходе немцев на лёд, надо было создать дозорную службу.

       Тонкий, блестевший, как чистое зеркало, лёд прогибался под ногами. Пробовали пустить по нему лыжников. Но сильные порывы ветра сдували бойцов – несли, как осенние листья в аллеях парка. А нужен был не только дозор. Во льду зимовали баржи ПВО. Необходимо было доставлять на них снабжение, вывозить больных и раненых. Гружёные автомашины буксовали. И тут выручили паруса, на этот раз на наших ледовых яхтах – буерах, о которых вообще-то мало кто знал.

       Буер мог лететь с бойцами и пулеметом по самому тонкому льду со скоростью, доходящей до 80 – 100 км/час. Попасть выстрелом в буер на ходу очень трудно: он со своими белыми парусами и корпусом был почти незаметен на фоне льда.

       Было сформировано два отряда по 16 и 18 буеров в каждом: один на базе яхт-клуба «Водник» (на Крестовском острове) и второй – яхт-клуба ВЦСПС (на Петровском острове). Командирами буеров были, конечно, спортсмены. Первым на разведку выскочил И. Матвеев, причем на том самом буере, на котором в 1939 г. он установил всесоюзный рекорд скорости. Сначала немцы буеров не заметили, но вскоре по каждому стали открывать огонь шрапнелью. Летали не только осколки снарядов, но и куски льда. Попасть же в буер врагу так ни разу и не удалось.

        Для выяснения обстановки под Петергофом Матвеев водил в разведку целый отряд буеров. Сам попал под ураганный огонь, но сумел проскочить сквозь огневую завесу к Петергофу и обнаружить, что недалеко от Морского канала на льду стоят будки для наблюдения за движением наших ледоколов и кораблей. Разведчик точно установил расположение этих дозорных будок и количество находящихся там вражеских солдат. Они были уничтожены по переданным координатам нашей артиллерией.

       Через несколько дней один наш лётчик сообщил, что у затонувшего на мелководье между Морским каналом и Васильевским островом буксира видел работавших на льду немцев. Надо было срочно выяснить, что задумал враг. В разведку послали буер из «Водника» под командой младшего лейтенанта Б. Дмитриева.

       Буер возник неожиданно для врага, и многие фашисты остались лежать на льду, сражённые меткими очередями. А главное – удалось увидеть, что в торчащей надо льдом рубке буксира немцы пытались установить рацию и уже водружали антенну. Это был бы весьма опасный для нас наблюдательный пост! Буквально через несколько минут после возвращения буера и уточнения всех данных огнем одной из батарей остатки буксира вместе с радиостанцией были уничтожены.

        Нельзя не вспомнить еще об одном эпизоде боевой деятельности буеристов. Выяснилось, что из Петергофа немцы ночами добирались до Морского канала, пробивали там во льду лунки и ставили в них мины. Положение становилось опасным: траление во льду невозможно, а по каналу ледоколы должны были проводить боевые корабли из Кронштадта в Ленинград. Следовало до прохода кораблей разыскать все эти лунки и с помощью глубинных бомб подорвать вражеские мины. Опытные яхтсмены на буерах находили подозрительные проруби и доставляли к ним минных специалистов флота. Наверное, одним только этим ленинградские яхтсмены спасли тысячи жизней и немало боевых кораблей.